Сегодня была на выборах, и поняла, что произошли фундаментальные изменения. Все прошлые периоды мой дом голосовал в актовом зале школы, а теперь его переместили в холл. Такие нововведения шокировали меня ещё на подступах к основному действу.
Как честный гражданин своей страны, с утра залезла в интернет, проанализировать, кого нам предлагают. Даже честно попыталась посмотреть дебаты, но после десяти минут поняла, что это невозможно, уж больно за родину обидно становится. Когда пришла на участок, оказалось, что кандидаты почему-о абсолютно другие, нежели на сайте. Жизнь меня к такому не готовила. Пришлось сыграть в шоу интуиция и опознай душу-личность по фотографии.
читатьЕдинственная светлая сторона любых выборов, что они проходят в школе, в которой я училась. Есть весомый довод посетить родные стены.
"Для вас всегда открыта в школе дверь", - не очень ласково, но тем не менее, пропела нам директриса в последний школьный май. "Вход по паспортам и предварительной договоренности с тем, к кому вы именно идёте", - сказал нам охранник в первый постшкольный сентябрь.
Так что посетить некогда местами тягостные стены оказалось не так-то просто. Хоть бы предупредили тогда, я бы запомнила ощущения.
Выборы я в детстве обожала. Во-первых, потому что везли на санках до самого участка. Редко такие праздники выпадали. Во-вторых, тогда давали наклейки или значки "я голосовал", которые в итоге перепадали мне, и я гордо их таскала, мол, отгадай, как-так, я такая маленькая, а уже вершу судьбу страны. Ну, и в-третьих, на выборах всегда продавали самые вкусные в мире пирожки рублей по пять или десять.
Во взрослой реальности у санок априори нет шансов, значки убраны за ненадобностью. Даже пирожки - последний оплот борьбы за электорат, и те были утеряны: то ли распроданы на Сочинской Олимпиаде, то ли вошли в откупной пакет для председателей. На подступах к школе почему-то люди подозрительной внешности активно таскали стеклянные банки разного литража. Надеюсь, продавали варенье. Оно вполне может сгладить отсутствие пирожков для будущих сознательных граждан, которые чаще видят его в игре на планшете, чем у бабушек, готовящихся к зиме (причём судя по количеству банок точно к ядерной).
В школе всё по-другому. Ремонт какой-то приличный забабахали. Тот самый, что так активно старались сделать при нас на все те самые "эндцать тысяч рублей на ремонт школы" на каждом собрании. Видимо, это были весьма долгосрочные инвестиции, просто этого никто тогда не понял. Особенно все, кто рвал каждую неделю колготки об обгрызанные стулья. Особенно я, когда влипала коленом в свою же собственную, приклеенную в седьмом классе под парту, жвачку.
Нет больше дверей, что держались на честном слове после тысячи нежных распахиваний с ноги. Нет даже орнамента в виде балюстрады на первом этаже. Из-за которого я захотела пойти в эту школу, а не во все соседние. Потому что она была красивенькая, как в сказке. Заходишь и приятно. А во всех остальных школах заходишь через дверь с разбитым окном и кафель цвета асфальта. Балюстрада с цветными стенами воздействует гораздо эффективнее, чем "после нашей школы можно будет легко поступить в МЭСИ". На фоне этой стены у меня есть фотка, где мне шесть, я подстрижена под мальчика, и букет больше, чем моя голова. Есть, где мне семнадцать, я кудрявая как пуделёк, и лучше бы я была коротко пострижена.
Теперь всё по-другому там как метафора невозвращения в старые пространства и состояния.
Хотя меня всегда раньше очень волновала тема пространства. Как возможно в мире, что есть камень возле моего дома, на который я наступаю изо дня в день. И он как был камнем, так и остался. И даже никуда не делся. А я наступаю на него когда мне шесть, и ничего у меня толком нет, когда мне двенадцать, когда двадцать, когда всё хорошо и всё плохо, когда нас много, когда я одна, когда во мне происходит сто тысяч изменений и развитий, а камень там же и всё тот же и на него по-прежнему можно наступить.
В институте меня ломало от того, что кто-то может устанавливать свои рамки в пространстве. Почему я сижу в кабинете и пялюсь в свою тетрадь, а через двадцать минут я уже не могу туда заглянуть. Я должна сидеть в определённом месте и с определёнными вещами. Почему они имеют право разлучать меня с моей тетрадкой Почему мы все так легко принимаем все эти ограничения? А потом бац, и опять всё снова можно. Только зря воздух сотрясали)